Недавно в гости к радиостанции «Юмор FM» приходил замечательный актер театра и кино, любимец не одного поколения зрителей. - У нас в процессе подготовки эфира было очень много вопросов от радиослушателей. Вот вопрос о преподавательской деятельности. Вы преподаете? - Нет, не преподаю. Говорят, что к старости все бросаются в обучение молодого поколения. Я на это не пошел по совершенно четким принципиальным соображениям. В двух словах скажем так - это очень большая ответственность. Мне много раз предлагали преподавать в театральном институте, во ВГИКе, в частности. Но если ты взял на себя это бремя, то должен нести. Как писал Антон Павлович Чехов: «Неси свой крест и веруй». Потому что ты берешь на себя судьбы людей, под свою ответственность, под свое крыло. И ты за них отвечаешь. - А где Вам больше нравится работать - в кино или в театре? - Я практически с самого начала своей карьеры работаю параллельно и в театре, и в кино. Но в советское время театр был другой. Работал в стационарном театре, как сейчас говорят, в труппах. Да и кинематограф был другой. Все было другое. Но, тем не менее, я все время умудрялся это как-то сочетать. Я никогда это дело не разделял. Хотя основная школа моя – это все-таки театр. И все, чему я научился, конечно, прежде всего, обязан театру. В кино мы часто пользуемся театральными наработками. - А где сложнее играть – в театре или кино? - В театре ты очень зависишь от сценографии, от режиссера, от партнеров, безусловно, так же, как и в кино. Но все-таки в театре ты более самостоятельный. Потому что в кино ты еще зависишь от режиссера-монтажера, от монтажного стола. То, что ты сделал, может быть, ты сделал это замечательно, но это в фильме можно и не увидеть, потому что фильм рождается уже потом на монтажном столе. - А бывает такое, что Вы работаете с залом, а от него нет отдачи? - Залы разные бывают. Это вот как раз к слову о театре, потому что именно в театре ты имеешь возможность чувствовать зал. В кино ты не чувствуешь зрителя абсолютно. И ты не знаешь и не можешь даже предугадать его реакцию. - А где лучше принимают - в столицах или на периферии? - Это не важно. Публика везде самая интересная и разная. Есть у нас традиционные театральные города, скажем так. Это, помимо Москвы и Петербурга, Нижний Новгород, Екатеринбург, Саратов. Города, которые мы считаем с повышенным театральным требованием. В принципе – зритель везде разный, и за границей бывают зрители удивительные. Я, например, играл в спектакле Питера Штайна «Гамлет». Мы приехали в Токио играть перед японцами. Я в Японии никогда не был до этого. Я не предполагал, что японцы - зрители удивительные. Они, так сказать, в хорошем смысле, очень организованные зрители, не хаотичные. И когда ты с ними работаешь – они так молчат, какое-то такое загадочное восточное молчание. И думаешь – провал. А оказывается – это они вникают. Да и еще с субтитрами. - У Вас очень плотные гастрольные и съемочные графики. Как Вы отдыхаете? - Я себе сейчас сам устраиваю отдых. Так как я работаю по контрактам, с различными продюсерскими фирмами и себе сам выстраиваю график, стараюсь где-то три раза в год отдыхать. Я сам себе хозяин, никого никогда не подвожу, заранее всех предупреждаю. - А чем Вы занимаетесь на отдыхе? - Я не люблю активный отдых. Я активность проявляю сам, когда мне хочется. Так как у меня там есть машина - мне хочется куда-то поехать, я сел в машину и поехал. - А есть город, который Вам нравится больше всего? - Мне, конечно, очень нравится Париж. Я его хорошо знаю, бывал там много раз. Очень нравится Рим. Я вообще люблю Европу. Мне нравятся в Германии какие-то старые городишки, замки. Америка нравится меньше. - Мы знаем, что Вы любите готовить. А Вы не хотели бы написать книгу кулинарных рецептов? - Нет, вы знаете, я это делаю по принуждению. Так как я очень рано стал жить самостоятельно и с этим делом справлялся очень хорошо. Я же это делал не потому, что мне так хотелось, а просто потому, что жизнь принуждала к такому образу. Надо было самого себя обеспечивать – раз. И, во-вторых, у меня, видимо, к этому какой-то был талант, с этим легко я справлялся, фантазировал. Сейчас, конечно, меньше этим занимаюсь, но делаю это иногда в охотку. - Расскажите какую-нибудь театральную байку. -Есть байка такая старая, известная - когда мы снимали «Три мушкетера». Снимали мы Париж в городе Львове. А за год до этого я был там на гастролях. В театре я играл на Малой Бронной, играл там много ролей молодых героев, а тогда я был достаточно стройный. И тут я появляюсь в городе Львове через год после этих гастролей, а играл я много спектаклей разных, и меня Львовский театральный зритель знал, помнил еще. И вот мы приезжаем снимать «Три мушкетера». Это вызвало некий ажиотаж в городе Львове, потому что мы снимали на улицах. И вот снимаем мы, я и мои товарищи, они-то в более или менее нормальном виде, а из меня сделали чучело, как вы помните. Снимаем очередной эпизод, где мы поем «Пора, пора, порадуемся…», на лошадях. И вот в этой толпе оказывается женщина, видимо, моя поклонница театральная, которая подошла ко второму режиссеру фильма и спросила: «Скажите, пожалуйста, а это вот артист Боярский, я вижу, а вот это действительно артист Смирнитский?» Режиссер говорит: «Да, действительно». «Господи, боже мой, ведь год назад помню – замечательный был, симпатичный, стройный молодой человек, а сейчас на чучело гороховое похож» (смеется)
