Когда мы, наконец, дозвонились до Игоря Владимировича Старыгина, первым делом он поинтересовался темой нашего будущего интервью. Сомнений по этому вопросу у нас не было: "В этом году фильму "Три мушкетера", где вы играли Арамиса, исполняется 25 лет! И мы бы, конечно, хотели… " "Ну нет, только не это! Столько уже написано, столько всего сказано. Честное слово, противно уже. Давайте лучше поговорим… о замоскворецких двориках. " Тут бы наш черед возмущаться: столько уже написано… Но нет, о наших двориках и улицах всегда говорить приятно и ничуть не надоедает. Тем более с таким интересным собеседником. Тем более, что Игорь Владимирович в Замоскворечье живет вот уже 37 лет, (в знаменитом доме № 17 на Б. Ордынке, потом на Бахрушина и вот теперь на Овчинниковской набережной) и потому о проблемах района может говорить достаточно компетентно. И все же нет-нет, а наша беседа с вопросов благоустройства то и дело перетекала в несколько иное русло - в русло проблем творческих. Да и могло ли быть иначе? Беседуем мы с Игорем Владимировичем у него в гостях. Обычная московская квартира, очень простая, никаких евроремонтов и тому подобного. Развалившись на диванчике с немыслимо безмятежным видом, нас подслушивает пушистая котяра по имени Клюша или просто Клю. С высоты 8-го этажа как на ладони просматривается зеленый уютный скверик. С него то и начался разговор. - Видите, какая красота, это один из лучших замоскворецких сквериков. Вон детишки на качелях катаются, старушки беседуют на скамеечках. Мир и тишина. Думаете, здесь всегда так чисто и спокойно? Как бы не так! Вот скоро закончатся занятия в школах-училищах-институтах - и тогда… Ведра пива, горы чипсов, мат. Бабушки срочно эвакуируют детей. Но детская площадка не опустеет. Какой-нибудь семнадцатилетний амбал весом под 90 кг непременно заберется на детские качели. Погнутся, сломаются, да разве ж его такие мелочи волнуют? Ну, на эту тему можно долго… Да нет, вы поймите правильно, я не ханжа. Ну, пожалуйста, приходите, попейте пиво, посидите, поцелуйтесь с девушкой с любимой. Но потом возьмите, унесите или положите в урну пустую бутылку, пакеты, кости от воблы, не знаю, что там еще. Зачем же разбрасывать это по всему двору? - А вы этот вопрос непосредственно ребятам задаете? Выходите во двор и разбираетесь, когда видите, что творится безобразие? - И не раз. Но, знаете, я не могу часто свои замки менять и почтовые ящики. Накладно это. - Что, мстят, ломают? - Сделаешь пару замечаний, а в ответ "Ах, ты такой крутой, ну мы тебе… " Они знают, кто я, где живу. Жвачку, спички в замок засовывают. Видели там внизу обгорелый почтовый ящик? Это - мой. - Неужели все такие? - Нет, к счастью… Знаете, так приятно, когда выхожу вечером из подъезда, а сидящие на скамейке пацаны, видя меня, начинают собирать вокруг себя мусор и бутылки. Я подхожу, говорю "спасибо вам, ребята, какие же вы замечательные! " - Игорь Владимирович, что бы вы могли сказать, сравнивая нынешнюю молодежь с той, что была в 1960-е? - Мне часто приходится выступать в школах, поэтому общаюсь я с нынешними молодыми людьми достаточно регулярно. Нормальные, хорошие ребята, в целом. Но вот что настораживает - они ничего не читают. Спрашиваю, кто смотрел "Трех мушкетеров"? Лес рук. Абсолютно все. А кто читал Дюма? Десять из ста. Не читают. Ну, что делать? - И еще вопрос - что смотрят? "Мушкетеров" - хорошо. Но ведь сейчас такое показывают… - Да, конечно, это сильно воздействует на молодежь. По всем каналам - бандиты, стрельба, мозги по стенкам. Как будто фильмы оцениваются по тому, сколько машин сожгли и разбили, сколько трупов. - Вы бы не стали сниматься в таких картинах? - Разумеется, нет, и не снимаюсь. Хотя предложения были. - А какой ваш любимый фильм? - Из старых - "Чапаев", из последних "Звезда" по повести Казакевича. Когда я только окончил театральный институт, то в ТЮЗе я играл в спектакле по этой повести. Поэтому, я вообще к "Звезде" небезразличен. Я сравнивал актеров, игру. Безусловно, фильм замечательный. - Игорь Владимирович, вы упомянули об окончании ГИТИСа. Вы легко поступили в этот являющийся недостижимой мечтой для многих вуз? - Поступил я, можно сказать, по дури. Я не собирался быть артистом. Просто все мои друзья туда рвались. И я просто так, не готовясь, пришел и прочитал что-то из школьной программы. Кажется, "Руки матери". Выразительно прочитал, со слезой. И мне говорят: приходите на второй тур. Прихожу, а меня нет в списках. Оказалось, что меня сразу к третьему допустили. Вот так я и стал артистом. - И, конечно, никогда не жалели? - Жалел. Когда роль в спектакле не так получалась, какая-нибудь другая творческая неудача. Тогда - Господи, ну зачем, зачем я стал артистом? - А чем бы еще вы хотели заниматься? Общественная деятельность, политика не привлекает? - Ну, это вряд ли. Вообще я хотел бы сказать, что я никогда не был золотым. Я всегда был серебряным. Нет, в творчестве не вторым, - первым, но серебряным. Понимаете, чтобы быть золотым, надо работать локтями, расталкивать других, лезть вперед. Я этого не умею, и мне просто противно. Зато я знаю ошибки золотых и никогда их не повторяю. Я делаю по-своему, лучше. Такая вот хитрость. - Игорь Владимирович, к слову, какое у вас звание - народный артист? - Нет. - ??? - А мне это надо? Зачем?? Вот ко мне в 90 году пристали поклонники: "как это ты еще не заслуженный до сих пор, пиши заявление". Ну, написал, буквально через месяц дали. Ну и что? Ребята, честное слово, не надо мне народного. Артистом можно быть только настоящим, а не заслуженным и народным. - Давайте вернемся к заявленной вами же теме замоскворецких двориков и благоустройства. Вы не хотите быть политиком, но все-таки, если бы вам предоставили бы власть, что бы вы снесли в районе в первую очередь? - Почти все, что здесь последнее время строят. Прежде всего, вот эту, простите за грубость, "дулю", которую возводят на набережной возле моего дома. Это двадцатиэтажное здание загородило свет нашим жителям, напрочь испортило вид этой части Замоскворечья. Но что тут можно сделать? Я был в числе общественности, протестующей против этого строительства, мы обивали пороги многочисленных инстанций, но ничего не смогли сделать… Слишком большие деньги были сюда вложены. - Что бы вы еще снесли? - Мне бы хотелось не сносить, а чтобы больше не строили ничего такого, что искажало бы облик исторического Замоскворечья. Район должен остаться заповедным, а он, к сожалению, меняется к худшему. Мостики, канальчик, по которому утки плавают, мужики на набережной стоят с удочками… Ведь это все замечательно, ведь этого нигде уже нет. А трамвай? Он украшает наш старинный район, весь город, придает ему неповторимость. Давайте сохраним то, что у нас осталось. Не надо портить Замоскворечье огромными многоэтажными монстрами. Должны же это понимать наши архитекторы, ведь есть же у них вкус, есть глаза, наконец! - А есть, по-вашему, положительные примеры современного строительства в районе? - Из того, что я видел - ничего особенного. Разве что на канале строят сейчас что-то невысокое - двух-трехэтажное. Это вполне вписывается в стилистику района. Симпатична идея сделать в том же Климентовском пешеходную зону, но как она будет реализована - это еще вопрос. - Действительно, очень жалко, когда здания-монстры загораживают наши красивые старинные особняки, храмы, которых, слава Богу, в районе сохранилось довольно много. Кстати, Вы в храмы заходите? Вы верующий человек? - Да, я считаю себя православным. Часто бываю во "Всех скорбящих Радость" на Большой Ордынке, там дочь свою крестил. - Игорь Владимирович, если не секрет, как вы свободное время проводите? - С женой ругаюсь. Шучу. Просто у нас с ней часто творческие дискуссии проходят. Скажем, ей какой-то спектакль нравиться, а мне нет. Ну, вот и выясняем, почему. Это нормальный и очень продуктивный творческий диалог. Мне это гораздо интересней, чем идти на какую-нибудь нудную тусовку, где разговоры только о том, какая у кого иномарка, сколько баксов стоит твой пиджак и тому подобное. Поэтому я редко появляюсь на таких сборищах, мне это скучно. Хотя приглашают постоянно. Нет, я лучше погуляю по Замоскворечью, почитаю. - Что читаете? - Люблю Гоголя и Чехова. Но большей частью приходится сценарии читать. - Игорь Владимирович, а почему вы из театра "У Никитских ворот" ушли? - Я не просто ушел, я перешел МХАТ Дорониной. Понимаете, мне неинтересно играть на мини-сцене с маленьким залом. Мне хочется, чтобы была настоящая сцена, огромный зрительный зал. Чтобы не ходить и мямлить что-то нечленораздельное, а крикнуть реплику так, чтобы на 28-м ряду слышно было. И крикнуть органично, естественно. Вот это, как я понимаю, настоящее мастерство. Им владели очень немногие артисты - Николай Симонов, Высоцкий. - Чему вы отдаете предпочтение - театру или кино. - Безусловно, театру. Дело в том, что в кино главное не артист, а режиссер, монтажер, звукооператор, техника. А я - никто. Из меня могут сделать что угодно. Вот смотрю я иной раз фильм, в котором снимался, и удивляюсь: "Ребята, але, это же не я". А вот в театре, я - это я, как сыграл, так и будет. Ничего не примонтируешь, чужой голос не приделаешь. Театр - это замечательная школа, но жесткая. Между прочим, все знаменитые актеры - они из театра. А великие звезды кино на театральных подмостках сразу бы проиграли, да вы бы их просто не узнали. - А сейчас вы где: в театре или в кино? - В свободном полете. Сейчас меня пригласили на НТВ, вести новую программу "Территория выживания". В октябре-ноябре выйдет фильм с моим участием по повести Донцовой "Жена моего мужа", очередной иронический детектив про любительницу частного сыска Дашу Васильеву. И еще один фильм по книге Юрия Полякова "Козленок в молоке" об интеллигенции во времена горбачевской перестройки. - Ну, что же будем всегда вас рады видеть и на телеэкране, и на сцене, и в гостях в нашей редакции.
