Восхищение в особо крупных размерах наблюдается на телевидении, когда речь заходит об известных талантливых людях. Вениамин Смехов, который согласился вести на ТВ Центре программу "Таланты и поклонники", предлагает гостям в студии не хвалить и не заваливать героя комплиментами, а говорить "об особенностях человекообразного свойства: кто они сами для себя в жизни, что преодолевали и чем схожи с нормальным зрителем".

Вышли передачи о Муслиме Магомаеве, Валерии Харламове и Вячеславе Невинном. Записаны и скоро выйдут в эфир — о Дмитрии Харатьяне, Марке Захарове, Иосифе Кобзоне, Александре Ширвиндте...

— На телевидении показывается огромное количество передач, документальных фильмов об известных людях. Что можно к этим рассказам добавить?

— Я почти не смотрю телевизор, а значит, у меня есть один выгодный аргумент: я не видел ни одной подобной передачи, поэтому я надеюсь, что не дублирую привычных установок — я их не знаю и я не шоумен. Я более независимый и в некотором смысле антипиаровский человек и могу быть ведущим не потому, что мне кто-то напишет текст, а потому, что я сам по себе. Известно, что по всем каналам, из программы в программу, кочуют одни и те же пиплоемкие сюжеты и лица. Но кажется, сегодня что-то меняется. И то, чем раньше занимался только канал "Культура", вдруг стало предметом интереса и других каналов. Оказывается, что об известных людях можно говорить в другом сюжетном определении и другим тоном. Моего опыта — театрального, киношного — достаточно, чтобы опускать звезд на землю. То, что я предлагаю, похоже на разговор своих людей на кухне. И я вижу, что даже сильно "головокружащиеся" певцы и шоумены не возражают, когда я их перебиваю или останавливаю. Первая программа — о Муслиме Магомаеве — прошла, по слухам, с каким-то оглушительным для канала рейтингом. Для меня же в ней существенные и простодушные диалоги забивались "общеканальными" сотрясениями воздуха — под фанеру. У меня были огорчения и претензии: к изобилию эстрадных песенок (антимагомаевских — по качеству и по занудству) и к некоторой небрежности монтажных приемов. Вторая программа — о Валерии Харламове — была сделана удачнее. В дальнейшем, надеюсь, я смогу отсматривать смонтированную программу вместе с режиссерской группой — очень опытной и доброй командой.

— Вы будете во всех случаях являться поклонником тех талантов, о которых идет речь в программе?

— Первые персонажи — очень разные и очень дорогие для меня люди. Список героев обсуждаем с руководством канала. Программа об Иосифе Кобзоне начинается с моего рассказа о том, как мне не нравился эстрадный примитив рядом с песнями бардов и как Володя Высоцкий, познакомив нас с Кобзоном, назвал меня невеждой и объяснил: это человек, беспощадный к себе и бесконечно добрый к другим. Программа о Кобзоне — человеке, необъяснимом с "наземной" точки зрения, разрослась до трех серий.

— В передаче рано или поздно придется рассказывать не только об известных людях прошлого века, но и о тех, кто стал знаменитым в нынешнем. Не кажется вам, что талант сегодня девальвировался, да и поклонники сильно изменились? А фраза "Таланты и поклонники" сегодня может звучать как "Звезды и фанаты".

— У нас любят ставить крест: то на театре, что он кончился, то на кино. А искусство, как и жизнь, нет-нет да и выкручивается. Петр Фоменко когда-то внушал своим ученикам, в том числе и вашему покорному слуге, что нет никаких "измов", кроме "вопрекизма".

Эта программа предложена мне, но не всегда предлагается мною. Моя бы воля, я бы сделал программу "Таланты и поклонники" о том, что видел в декабре в Перми на поэтическом фестивале: это пермский Музей современного искусства, это театр "Сцена-Молот" — соединение московских, пермских, сибирских, уральских сил и очевидное торжество новых талантов. То, что происходит сегодня на театральных сценах Екатеринбурга, Омска, Новосибирска, снимает вопрос о такого рода обобщениях, как вы предложили: таланты убывают, с поклонниками тоже беда. Или взять другой пример: сегодняшний день и поэзия. На открытии фестиваля в Перми после поэтической увертюры, посвященной жертвам пермской трагедии, я читал стихи, от Пушкина до Пригова. Большой зал театра на 90 процентов был заполнен молодыми людьми от 18 до 25 лет. Откуда вдруг при таком зловещем минимализме в образовательном процессе молодые люди начинают интересоваться поэзией? Для меня это все-таки аргумент.

Хотя вы правы, что побеждает примитив: выступления пропиаренных звезд и сдирижированный балдеж публики. В среднем масса теряет квалификацию, потому что ей дурят голову псевдошедеврами. И все-таки мне интересны исключения, а не правила. Куда как лучше — успеть разобраться в подлинности этих исключений при их жизни. Муслим Магомаев позволил себе роскошь не быть похожим на то, к чему призывала его "линия жизни". И войдя в новую эпоху, он не расстался со своим достоинством. Он ушел со сцены, цитируя Фрэнка Синатру (чтобы не дождаться момента, когда в зале кто-то охнет: "А этот все еще поет?!"). Он увлекся интернетом и стал переписываться со своими поклонниками, что, конечно, породило очередные слухи. Он — исключение. И Марк Захаров, безусловно, исключение. Поэтому-то он и тяготился программой, хотя и согласился участвовать в ней...

— У таланта могут быть особые поклонники — в лице власти...

— Это довольно тяжелая тема. Власть в моем воображении раздваивается: политическая и денежная. Назначаются талантами люди средних дарований, и происходит какой-то сговор. Их показывают, зрители осмысленного ряда уверены, что это ерунда, но тех показывают снова, потом опять, и уже где-то к двадцатому повторению зрители смиряются: черт, а может, в нем (в ней) действительно что-то есть, а? Власть в политическом смысле мне меньше понятна. Назначаются лица, которые поют или музицируют. Мой приятель, милый человек, улетел куда-то в Царские Дали. Целая компания музыкантов пребывала в некормленном виде. А потом им сказали: пройдите быстренько, выпейте и съешьте чего-то. Чем-то простеньким подкормили, а потом спешно отвели туда, куда вскоре вошел большой человек. Дальше они должны были поталантливей спеть свое и — с глаз долой. Мне это напоминает рассказ одного пародиста, которого в годы его молодости отобрали для выступления на дне рождения Брежнева. Слева и справа — чекисты. Напротив — популярные певцы, а во главе стола — не такие внятные и молодые, как наши сегодняшние руководители, а Михаил Андреевич Суслов с коллегами и неадекватными тостами. Заранее предупредили: здесь надо встать, здесь надо сесть, здесь надо пройти. А если спросят: "У вас есть проблемы?" — надо ответить: "Проблем нет". И до свидания.

— Могут ли поклонники предъявлять таланту претензии, которые лежат вне сферы его деятельности — артистической или какой-то другой. Например, талант хорошо играет на сцене, но при этом в общественной или политической жизни проявил себя не так, как от него ожидали поклонники: или пошел в Кремль получать награду, или подписал какое-то недостойное письмо, или выступил против подвергающегося гонениям человека. Должен ли талант соответствовать ожиданиям людей, которые его любят и уважают?

— Конечно. Существует какой-то закон самоотчета или самоконтроля. Как в "Маленьких трагедиях" у Пушкина: "С меня довольно сего сознанья". То есть прежде всего человек искусства — это лицо ответственное. Слава богу, достойных случаев хватает (недостойных, увы, тоже). Даже если художнику выгодно, скажем, поработать на какую-то подачку, он этого не сделает ввиду естественной чистоплотности. Но здесь, может быть, я говорю в лексике предыдущего времени. Если сегодня любимый актер почему-то вступает в какую-то там партию, это огорчает узкий круг внимательных и одаренных поклонников и абсолютно не колышет большинство.

— Чем можно это объяснить?

— Здесь я непрофессионал. Я заинтересованный наблюдатель и гражданин. Я могу сожалеть, что произошла замена красного партбилета на зеленый доллар и это не пошло на пользу ни чести, ни достоинству. Во всяком случае, вкусы всерьез подпорчены, и порча эта отравляет жизнь. Она настигла даже очень талантливых людей. Но я по опыту своему опасаюсь размашистых оценок. Даже те, кто как будто совсем деградировал в сторону самопродажи, вдруг оказываются прекрасными в искусстве.