«Трех мушкетеров» читаю всю жизнь»

Вениамин Борисович, такое чудо, что всех мушкетеров удалось собрать вместе.

- Это действительно чудо. Чудо в том, что все живы. Чудо в том, что все собрались. Конечно, постарели, погрузнели…

Только не вы! Атос за двадцать лет почти не изменился! Как вам удается поддерживать себя в замечательной физической форме?

- Умеренность. Я стараюсь быть умеренным во всем – в еде, в отдыхе, в выборе времяпровождения. Дозирую нагрузки. У меня есть личная программа, я очень многое должен сделать. Поэтому в чем-то ограничиваю себя. Например, не пью кофе – ничем не вздрючиваю себя. Может быть, поэтому еще жив.

Когда вы впервые прочитали «Трех мушкетеров»?

– «Три мушкетера» и «Двадцать лет спустя» я читаю всю жизнь. Первый раз прочитал в седьмом классе. Я был ошеломлен! Потом заново, от корки до корки – в восьмом. И вновь – в девятом. Ну это уже был период моего серьезного мужского созревания. Любимая глава у меня тогда была «Ночью все кошки серы». Это про тайную связь Д’Артаньяна с Миледи – волновало не на шутку! Каждый раз меня как читателя захватывал весь сюжет, но в разном возрасте это были разные акценты, разные эпизоды. Позже меня волновало противостояние героев власти, кардиналу Ришелье...

А когда мне много лет назад принесли сценарий «Трех мушкетеров», я снова взялся за роман. Выдрал его из рук старшей дочери Елены, потому что она дочитывала его до конца, и принималась снова читать с первой страницы. Я не могу вам сказать, сколько раз дочь читала роман, но совершенно точно одно: она его знала наизусть.

Говорят, дочь убедила вас сниматься в «Мушкетерах»...

– Да, потому что из театра на съемки меня отпускать не хотели. А Лапин, тогдашний начальник радио и телевидения, ненавидя Таганку и Любимова, категорически настаивал на том, чтобы в роли Атоса снимался именно я. Настаивал так, будто это был не пьяница и дебошир-мушкетер, а по меньшей мере В. И. Ленин. Все решила Лена. Дочь сказала: «Если ты не сыграешь Атоса, я буду читать эту книгу всю жизнь!»

А не так давно я записывал роман на компакт-диск и снова испытал интеллектуальный восторг. Я понял, сколько в нем великолепной иронии и философской глубины.

Долго вас уговаривали сняться в продолжении?

-Я долго не мог решиться. Сначала думал: кому сейчас нужны мушкетеры? Потом – что не собрать прежнюю команду. Потом – что невозможно сделать так же хорошо. Не нравилось отступление от оригинального сюжета. Сомнения были...

Когда же вы сдались? Дочери повлияли?

– Скорее, внуки. Их у меня трое: Леня, сын Елены, – моя гордость. Он уже взрослый человек, окончил филологический факультет МГУ. А дети Алики, Артем и Макар, еще маленькие. Они-то точно были в восторге от того, что дед мушкетер.

Значит, мамочки их воспитывают правильно?

– Видимо, любовь к Дюма передается по наследству!

«Я выиграл свою жизнь»

А своих дочек вы правильно воспитывали?

– Пожалуй, да... Несмотря на то, что рождение Лены, а через четыре с половиной года – Алики совпало с расцветом Театра на Таганке, где я имел счастье работать. Сегодня для людей молодого поколения непонятно, что такое Таганка 60-70-х годов. Каждая новая постановка – взрыв бомбы. Счастливое время круглосуточных репетиций, бесконечных разговоров, споров, поисков оригинальных решений. И в то же время для дочек я успевал быть и папой, и мамой, и нянькой – кормил, пеленал, гулял, купал. Когда родилась Лена, мы с женой Аллой жили в доме без лифта и горячей воды, в нашей коммуналке обитало еще 12 семей. А я с коляской взбегал на пятый этаж, грел воду в кастрюлях, мчался на молочную кухню...

И как вы все успевали?

– Мне помогал, я думаю, какой-то «витамин увлеченности», а может, в сутках тогда было больше часов. (Смеется.) Иначе объяснить этот феномен не могу. То время я всегда вспоминаю с нежностью. С упоением следил, как дочки росли, записывал смешные словечки и выражения. Помню, когда Лене исполнилось 4 года, она в первый раз вместе со мной спустилась в метро и зашлась от восторга: «Папа, мы под землей. Ура! И мы, и я, и вся советская страна!» Какая славная метафора, чудо! Когда родилась Алика, Лена, долго рассматривая запеленутый кулечек, вздохнула и провозгласила: «Нет, пап, все-таки она будет мальчиком». А этот «мальчик», когда немного подрос, тоже выдал: «В комсомолы я не пойду: в комсомолах БАМы строят, а нам надо детей выраживать…»

Словом, семья у вас была дружная.

– Было у нас все: и счастье, и любовь, и праздники, и скандалы, и ссоры. Правда, прошло время, и мы с Аллой стали отдаляться друг от друга. Ради дочек решили поддерживать видимость семьи, что не оригинально – многие так сосуществуют. У обоих случались мимолетные романы, у меня было много интересной работы в театре, на телевидении… «Ну и хорошо, и достаточно», – думал я и даже представить не мог, какой подарок пошлет мне судьба. А в 1979 году к нам в театр на практику в литературную часть приехала молодая красивая студентка Галя Аксенова...

И вы стали за ней ухаживать?

– Да в общем вся мужская половина нашего коллектива была от нее без ума. Володя Высоцкий, например, пригласил Галю на свой концерт, куда она, к его изумлению, пришла с братом. А я... Я вовсе не видел себя в роли ухажера юной красавицы: Гале тогда было 19 лет, мне – вдвое больше. Но это был тот случай, когда, по словам Булгакова, любовь поразила нас, как финский нож... У нас начался головокружительный роман. Кто-то из доброжелателей позвонил моей жене и обо всем доложил. Признаюсь, я не был готов кардинально изменить свою жизнь, так как по натуре трусоват. Но раз так судьба распорядилась, мы с Аллой приняли решение: надо разводиться. Развод проходил непросто. Досталось всем. Переживали и мои родители, и теща, и, конечно, дети…

Но вы не усомнились в правильности решения?

– И тогда, и сейчас я абсолютно уверен в том, что поступил правильно. Наш роман длится уже 29 лет. Я выиграл свою жизнь. Я встретил женщину, которую полюбил и люблю до сих пор. Первое время нам было нелегко. Жить было негде: квартиру я, естественно, оставил жене и детям. Не все из общих друзей приняли и поняли мой поступок. А потом начались проблемы, связанные с невозвращением Любимова, с приходом в театр Анатолия Эфроса. Из-за переживаний у меня начались жесточайшие приступы астмы. И Галя выхаживала меня. Ночью всегда был наготове термос с горячей водой, чтобы остановить кашель. На спектакли Галя приходила с нашей подругой, доктором, и та делала мне уколы, если я начинал задыхаться. Позже Галя нашла удивительного врача, который поставил меня на ноги… Она помогает мне и при этом сама успевает заниматься и творчеством, и самообразованием – защитила диссертацию, пишет статьи про кино, совершенствует иностранные языки, преподает.

Галина и в работе вам помогает?

– В начале 90-х, когда произошел раскол Таганки, Галя убедила меня, что моя история в этом театре закончилась, а значит, надо найти в себе мужество закрыть эту страницу и пробовать силы в чемто другом. В Германии я как режиссер поставил оперу «Любовь к трем апельсинам», чуть позже булгаковского «Дон Кихота» в Израиле. Потом была постановка моей пьесы «Две сестры» (по переписке Лили Брик и Эльзы Триоле) во Франции. Потом – Прага, где я работал над «Пиковой дамой». Вместо одного сезона спектакль шел пять. А последние четыре года я работаю больше дома, в России, — ставлю спектакли, записываю аудиокниги, выступаю с концертами, снялся в телесериале «Монтекристо». А потом и новые «Мушкетеры» подоспели...

«Папа, не сверни шею!»

Чего вы опасались до начала съемок?

-Что нас опять посадят на лошадей и заставят драться. Дочери мне сказали: «Папа, не сверни шею!» Знаете, в моем возрасте это не очень приятная перспектива. Все обошлось. А знаете, что я отметил? Молодое поколение: Антон Макарский, Дмитрий Нагиев, Дима Харатьян, Лянка Грыу – они все блестяще подготовлены и снимались очень быстро и легко.

В фильме много спецэффектов…

- Вам показалось, много? Увы, сегодня это обязательно. Фильм должен быть зрелищным. А в случае с нашим воскрешением это просто необходимо. Как бы иначе показали нашу бестелесную сущность – ну до того момента, когда наши герои материализовались? А удары шпаги, которые проходят сквозь нас? По-моему, эффектно. Конечно, все эти трюки рассчитаны на молодежь. Старшее поколение придет на свидание с любимыми героями. Я согласился сниматься в том числе и ради них.

Иногда мне кажется, что романы Дюма у нас почитают больше, чем во Франции...

– Мои друзья живут в Париже рядом с примечательным домом, который называется «Д’Артаньян», по имени ресторана. Правда, оказалось, что ресторан этот для геев, чем я, конечно, не порадовал нашего главного мушкетера Мишу Боярского. В театре у моего давнего знакомого, Марселя Моришаля (мы дружим с 74-ого года!), идет пьеса «Три мушкетера». Его сын, талантливый молодой человек с внешностью Олега Меньшикова, играет там Арамиса. Когда я ставил во Франции пьесу «Две сестры», искал актера на роль Маяковского. Сын Моришаля подошел как нельзя кстати. Мы назначили встречу в их любимой театральной кафешке. И вдруг я слышу: «Атос! Атос! Атос!» Оглядываюсь по сторонам. Друзья смеются. А это любимец публики, местный пес по кличке Атос. Я это к тому, что французы любят своих героев и любят Дюма.

Почему вы взялись за аудиокнигу? Для вас эта история продолжается?

– Вернее сказать, не заканчивается. Почему я взялся за эту книгу? Потому что я люблю Дюма. И потому, что у меня растут внуки. Потому, что все мы романтики, верим в отвагу, доблесть и честь. И в то, что священнее дружбы ничего нет. Здесь, в России, мы все до одного – дружбоцентристы. И что любопытно, случись все это со мной на самом деле, не раздумывая, пустился бы за океан вызволять королевские сокровища. А вы?