ЗАГС, слава и сумасшедшие поклонники
ЛАРИСА: Мы встретились на сцене 30 лет назад, в 74-м году. Тогда в
петербургском театре Ленсовета готовился спектакль «Трубадур и его
друзья», и авторы мюзикла Василий Ливанов и Геннадий Гладков решили,
что Принцессу для себя Трубадур должен выбрать сам. Так молодой и еще
малоизвестный артист Боярский заметил начинающую артистку Луппиан.
Собственно, мы и до этого знали друг друга, но не близко, так как
учились в одном театральном институте, но на разных курсах. А после
того как мы стали работать вместе, мы подружились, а затем завели более
близкие отношения. Это произошло довольно быстро — за полгода. Конечно,
у меня были и другие поклонники — мальчики с моего курса. Но Миша меня
у всех «отбил». Кстати, я помню Мишу еще без усов. Многие считают, что
он «завел» усы потому, что у него якобы «заячья губа» или какой-то
другой дефект. Но на самом деле все это чушь. Просто у молодого Миши
без усов было совершенно детское и беззащитное выражение лица, и ему
хотелось казаться солидней.
— Когда и как вы поженились?
Михаил: Не помню, это для женщины подобные вещи важны. Мне было
жалко терять время, идти в загс и все такое. Но Лариса настаивала, а
потом и вовсе поставила перед выбором: либо мы расстаемся, либо
женимся. Я сказал: «Не хочу я с тобой расставаться. Зачем тебе эта
печать в паспорте? Она ничего не значит». — «Раз ничего не значит,
тогда в чем проблема?» В общем, всякими «психологизмами» завлекла меня
в ловушку. Ничего и не оставалось, как пойти в загс! Но все оказалось
не так страшно. Мы просто зашли между репетициями, расписались. Однако
в нашей жизни этот штамп в паспорте абсолютно ничего не изменил.
Лариса: Мы поженились официально в 77-м году. А затем Мишу
пригласили на роль Д’Артаньяна, и понеслось — бешеная слава, оголтелые
поклонницы, начавшаяся звездная болезнь…
— А жили вы где?
Лариса: Поскольку я приехала в Ленинград из Узбекистана, мне
выделили комнату в коммуналке. А Миша довольно долго был приходящим
мужем (даже когда мы уже расписались). Но в основном мы жили не вместе,
муж предпочитал ночевать и обедать у родителей — там у него была база.
Миша был очень привязан к комфорту и очень любил свою маму.
— Вас он в ту родительскую квартиру не приглашал?
Лариса: Его мама не приглашала. А он, наверно, не имел права
настаивать. Потом в 80-м году у нас родился Сережа, и я уже не могла
воспитывать его в той 13-метровой комнатке, в которой жила. К счастью,
к этому времени моя мама также переехала в Питер и поселилась тоже в
коммунальной квартире, но в 25-метровой комнате. И мы с сыном
перебрались к ней. А Миша так и был приходящим папой. Но через год,
слава богу, мы получили собственную отдельную квартиру.
Чувства надо тратить!
— НЕСМОТРЯ ни на что, вашей семье скоро 30 лет. Что вообще
редкость, а тем более для артистов. Не откроете секрет, как сохранить
чувства так надолго?
Лариса: Надо быть сильными, иметь характер, но при этом уступать
друг другу. А еще женщина должна подчиняться мужчине — это самый
главный секрет. Вернее, нужно делать вид, что ты подчиняешься, тогда
всем будет хорошо.
Михаил: Чувства — они или есть или нет. Чего их хранить? В
холодильник их не запрячешь. Наоборот, надо тратить как можно больше,
исчерпать все возможные конфликты, которые возникают. Надо драться,
изменять, уходить из дома. Потом опять возвращаться…
— То есть вы легко забываете о чем-то нехорошем?
Лариса: В семейной жизни без этого нельзя… Хотя не все получается
забыть. Но вместе стоит оставаться, только если сможешь простить… или
не забыть.
Михаил: И я все помню! И если мы с Ларисой, что вообще редко бывает,
вдруг остаемся одни, то нам всегда есть что вспомнить — и слава богу
(довольно улыбается). Вообще, когда я слышу: «Я так органично женился в
42 года», то думаю, что это не только не органично, а просто поздно.
Кому нужна использованная тряпка? Если ты думаешь, что в 40–50 ты все
еще такой же неотразимый конь, как в 18–25, то ничего подобного. А с
Ларисой мы до свадьбы проверяли чувства целых 5 лет и имели возможность
присмотреться. И в конце концов пришли к выводу, что нам наиболее
приятно общение именно друг с другом.
— А как же всяческие соблазны?
Михаил: Надо просто умело ими пользоваться, вот и все. Но я бы не
хотел распространяться на эту тему. Мне действительно не очень
нравится, что многие сейчас так просто говорят об этих вещах.
«Расскажите, а сколько раз вы изменяли жене? А в какой позе вы
предпочитаете?» По-моему, это все равно что залезть человеку в карман.
Когда я время от времени читаю откровенные интервью с известными
людьми, мне всегда кажется, что это все слишком интимно, чтобы вот так
вываливать все на продажу, напоказ. По-моему, в этом и состоит прелесть
отношений между мужчиной и женщиной, что они достаточно ответственны
друг перед другом, чтобы ни того, ни другого не коснулся злой язык.
Хотя этого не избежать, тем более в актерской профессии.
Вообще с тем, чтобы что-то скрыть, — это сложно. Мы ведь вместе и на
сцене, и на гастролях. С другой стороны, актеры — народ очень
эмоциональный и любвеобильный… Но я женился не в 18, а в 27 лет и
нагулялся так, что хватит на несколько жизней. А первого ребенка родил
и вовсе в 30 — уже серьезный для мужчины возраст, когда понимаешь свою
ответственность перед близкими. Однако в целом мужчина не может не
обращать внимания на женщин — это было бы противоестественно! Но я не
могу быть предателем в отношении супруги.
Мы прожили вместе очень много.
Лариса умный человек, никогда не позволяла себе задавать вопросы,
которыми ненормальные женщины пытают своих мужей: «Где ты был? С кем?
Где ночевал?» В жизни не слышал ничего подобного, и это меня
обезоружило. Желание что-то сделать втихую постепенно отпало.
— Лариса, сейчас коллеги-актрисы вам откровенно завидуют:
«Миша-то все в дом, все в дом». Но изначально вы получили «полный
набор»: муж с довольно тяжелым характером, избалованный, да еще пьющий
и вдобавок большой любитель женщин. Как вам удалось его перевоспитать?
Лариса: Его тягу к спиртному я, естественно, не поощряла — как и
другие слабости. Что касается женщин, то этого я за ним никогда не
замечала! Да, он любит поговорить на эту тему, но это не более чем
разговоры. Или воспоминания о бурной молодости — но кто из нас в
молодости не совершал ошибок? Мне кажется, он вообще женщин всерьез
никогда не воспринимал. Но в целом не знаю, как мне удалось все это
пережить: тех же доставучих поклонниц действительно было множество. К
телефону было не подойти. Наверное, смогла ради детей. Но, если бы я не
чувствовала, несмотря на все, его очень сильной любви ко мне и детям,
конечно, я не стала бы терпеть.
— Можно назвать вашего супруга «дополнительным ребенком» ?
Лариса: Ну нет, Мишу сравнить с ребенком никак нельзя! Он, скорее,
добытчик, охотник. А я — верная жена, ждущая у очага, воспитывающая
детей. Словом, такой вот у нас первобытно-общинный строй.
— А вы имели при этом строе право голоса?
Лариса: Смотря в каких ситуациях. Когда-то я поступала, вовсе не
спрашивая его мнения. В чем-то полностью полагалась на Мишино. Но по
всем важным вопросам мы всегда советовались. Нет, я считаю, такая
ситуация совершенно нормальна и естественна. И по-другому было бы
дискомфортно для всех. Другое дело, что женщина тоже должна работать.
Не для зарабатывания денег, а в свое удовольствие, иметь какое-то свое
любимое дело, чтобы отвлечься от домашних забот. К счастью, мне моя
профессия позволила и воспитывать детей, и заниматься семьей.
Михаил: Я благодарен Ларисе за то, что она пожертвовала карьерой,
съемками ради того, чтобы больше времени отдавать мне и детям.
Понимаете, слово «любовь» — оно очень затасканное, расхожее. А чувство
это чрезвычайно редкое. Что это такое, трудно объяснить, поскольку эта
тема возникает внутри человека, а не вовне его. До женитьбы у меня
всего хватало. Увлечений было очень много. Юноша по сути своей уже
подготовлен природой к состоянию влюбленности. Несколько раз я
приближался к тому состоянию, которое можно было бы назвать любовью, —
но здесь ведь все зависит от личного опыта, от вопроса: с чем
сравнивать? Могу сказать, что большей любви, чем к родителям, я не
испытывал к женщинам никогда. В целом же вопрос любви — это вопрос
личного эгоизма: насколько ты готов его переломить ради того, чтобы
кому-то другому тоже было хорошо.
Если бы мы не встретились с Ларисой, наверное, я был бы женат сейчас
на другой женщине и тоже был бы счастлив. Но иногда задумаешься: она
оказалась здесь из Средней Азии, в нашем городе, в нашем театре, —
наверное, это все неслучайно, так было задумано на небесах, чтобы мы
встретились и были вместе. Во всяком случае, мне нравится так думать.
Дворец на первом этаже
У БОЯРСКИХ просторная, обставленная в классическом стиле квартира в
самом сердце Питера, на Мойке. Правда, что удивительно, на первом этаже.
Михаил: Однажды волею судеб театр вдруг выделил нашей семье
двухкомнатную квартиру. Но у нас же двое детей! Поэтому, когда
подвернулся случай, я приобрел эту квартиру. Раньше тут жило всего два
человека. Они хотели переехать в квартиру поменьше, и мы сделали ряд
обменов. Правда, Лариса переезжала сюда со слезами на глазах: «Да
никогда в жизни не позволю, чтобы мы жили на первом этаже! Ужас!» Но я
как-то уговорил. После переезда пришлось тут же делать серьезный ремонт.
— Насколько я знаю, вы и семье сына Сережи приобрели квартиру в этом же доме?
Михаил: Да. Причем ни к каким агентам не обращался, а сам все
сделал. И довольно легко. При наличии газет и объявлений оказалось не
так уж и сложно выстроить необходимую тебе цепочку. Ну и случай помог,
конечно…
— И вас не смущает, что это первый этаж?
Михаил: Раньше было тяжеловато — донимали поклонницы. Торчали под
окнами, выли, кричали, в том числе и ночью. Но я это все быстро и
достаточно жестко пресекал — брал палку, выходил и… А теперь так
привык, что даже на квартиру в три раза больше не променяю. Хотя
предлагали, и не раз. Японское консульство хочет расшириться…
— Неужто враждуете с соседями-дипломатами?
Михаил: Да нет, я вообще неконфликтный человек. Хотя, бывает,
взрывной — это да. Нет, конечно, случаются какие-то неприятные стычки с
малознакомыми людьми. Но это меня мало волнует — расстались и забыли. А
так, чтобы иметь по жизни постоянного врага… Пожалуй, мой самый главный
враг и главный друг — это моя жена. У нас с ней всю жизнь очень
эмоциональные отношения, потому что мы на все, что происходит, очень
по-разному реагируем. Но, с другой стороны, это нас и сближает…
Гены взяли свое
— ДЕТЕЙ вы как воспитывали?
Михаил: Воспитанием занималась в основном жена, а я зарабатывал
деньги для семьи, из-за чего меня часто не было дома. Но мне кажется,
здесь важно не только прямое участие, но и наблюдение за родителями —
так сказать, пример перед глазами. По-моему, у Сережи и Лизы был перед
глазами не самый плохой пример, так как дети у нас весьма удачные
получились. Они и в детстве были такие же спокойные и рассудительные —
и этим очень отличались от нас с Ларисой. Так что с детьми у нас
никогда не было никаких проблем. Кроме одного раза: как-то я проснулся
часов в пять утра и решил пойти проверить детей — сам не знаю почему.
Захожу в детскую, а их нет! Мы с Ларисой были просто в шоке, не знали,
что делать. Выскакиваю на улицу — смотрю, стоят недалеко на набережной
с удочками, рыбу ловят — два таких клопа (Сереже было тогда 8, Лизе 3)!
— А вы сами каким были пацаном в детстве — хулиганистым или домашним?
Михаил: Тогда, после войны, хулиганов не было: тогда люди были
добрее, тянулись к знаниям, к чему-то светлому. Я был, скорее,
домашним. Родители в меня очень много вкладывали, как и мы потом с
Ларисой в наших детей. Учили языкам, музыке… Родители мечтали, чтобы я
стал профессиональным музыкантом. А я после 8-го класса объявил, что
меня к учебе не тянет и я хотел бы бросить школу. Тогда родители
попросили меня: «Раз не хочешь быть музыкантом — будь кем хочешь, но
среднее образование получи».
— Сереже уже 25 лет, Лизе 18. Вы строите какие-то планы в отношении их будущего?
Михаил: Лиза решила пойти по родительским стопам и уже довольно
активно снимается в кино. Сергей параллельно с учебой на экономическом
факультете выпустил свой первый музыкальный альбом «Биба». Он всегда
твердил, что не хочет быть артистом. Но, видно, гены взяли свое.
— А вы ему, конечно же, помогли?
Михаил: Нет. Он все сделал сам. Сын вообще всегда сам и песни пишет,
сам и деньги находит. Он еще дополнительно к учебе умудряется бизнесом
заниматься и растить нашу внучку Катюшу. Дети должны сами выбирать и
строить свою судьбу. А те, кто воспитывался в идеальных тепличных
условиях, как показывает практика, очень часто кончают плохо — или
становятся наркоманами, или уходят в бессмысленное бунтарство. Я
считаю, каждый человек должен начинать с нуля — тогда каждое
достижение, даже небольшое, будет приносить радость.
— Ну вы-то сами как раз не с нуля начинали!
Михаил: Это вы на фамилию намекаете? Но мне же надо было заслужить
право носить ее — как теперь это право надо заслужить моим детям.
— Вы — настоящая «стена» для своих близких. Концерты,
киносъемки, ТВ-программы, спектакли… Наверное, приходится принимать
какие-то допинги, чтобы все время быть в форме?
Михаил: Снотворное — мой самый сильный допинг. Я «сова» и могу не
спать хоть всю ночь, и при этом замечательно себя чувствовать, но зато
днем, часов в 5–7, я никакой, и глаза как у пьяного. Конечно же,
помогают водка, сигареты — но нельзя это делать постоянно.
— Говорят, раньше вы близко дружили со спиртным, а потом завязали?
Михаил: Нет, я пил всегда, просто одно время пил каждый день, потом
через день. Сейчас у меня такой период, что я пью два раза в год. Это
все из-за детей, потому что мне надо было поднять ребят. А мое здоровье
не самое лучшее.
Семья — это спасение
— ВЫ НЕ ВОЗРАЖАЛИ против того, чтобы Сережа женился в 18 лет?
Лариса: Конечно, возражали! Но нам было заявлено, что они ждут
ребенка. Ну, мы же не изверги. И сейчас и родители, и мы с Мишей просто
обожаем шестилетнюю Катеньку. Она не перестает нас удивлять: хочет быть
то кассиром в супермаркете, то работать в аптеке. В этом году она идет
в первый класс, мы записали ее в ту же гимназию, которую окончили наши
дети. Но вот если бы Катенька родилась на несколько лет попозже, я
думаю, всем было бы лучше: и ее родители смогли бы сформироваться как
личности, и Катеньке могли бы больше внимания уделять. А так она в
основном с няней. Я забираю ее на выходные, но… Я могла бы проводить с
ней больше времени, если б они жили рядом. Но они эту квартиру рядом с
нашей, что мы Сереже подарили, сдают — им денег не хватает, а сами
живут в новостройке в квартире Сережиной жены.
Михаил: Когда сын поставил нас перед фактом: девушка беременна, я
подумал, что сейчас отреагирую мудро. Но ничего мудрого, хоть убей, в
голову не приходило. Потом подумал: войны нет, голода нет, что еще
делать, как не детей рожать!
— А вы с детьми не говорили в свое время о том, чем чреваты ранние связи и все такое?
Лариса: Говорили, естественно. Причем очень откровенно. Мы с дочкой
вообще всегда были лучшими подругами. Но что бы я ей ни говорила, лет в
14 ее очень угнетало, что у всех девочек в классе уже есть друзья,
причем даже больше, чем просто друзья, а у нее еще нет. Такая девушка в
наше время чувствует себя ненормальной, ущербной… Я сама воспитывалась
в Средней Азии, и, хотя русская диаспора там очень прогрессивная, с
европейскими взглядами, мне все равно нравятся восточные устои:
уважение к старшим, семейственность, целомудрие. В таких же строгих
традициях меня воспитывали и дедушка с бабушкой, имевшие
немецко-эстонские корни. Но вот у русских таких традиций, к сожалению,
не сохранилось. А жаль. Поэтому сейчас молодежь делает все, дабы не
выглядеть «белой вороной» — а потом жалеет.
— А это правда, что сейчас вы официально не женаты?
Лариса: В 85-м году Мишина мама заболела. И чтобы переселить ее в
другую квартиру, нам пришлось фиктивно развестись, чтобы Миша смог к
ней прописаться — иначе ей одной двухкомнатную квартиру не давали.
— Не боялись, что дети ваш развод поймут неправильно?
Лариса: А они об этом не знали и не знают!
— В целом вы бы назвали свой брак счастливым?
Михаил: Я считаю, что люди в семье несчастливы быть не могут. Семья
— это дети и внуки, которые оправдывают смысл твоего существования.
Словом, это единственно верный способ избежать одиночества.
|