- Вы упомянули о Фрейндлих, и я задам вам бестактный вопрос: если не хотите - не отвечайте. Это правда, что в свое время у вас с Алисой Бруновной был бурный роман?

- (Пауза). А он продолжается. Я звонил ей вчера и позавчера, звоню почти каждый день. Увы, она более занята, чем раньше, но я любил ее, люблю и буду любить... Прилюдно говорю это всем, потому что встретить такую женщину - серьезный поворот в моей актерской судьбе. Я не могу сказать, хорошо играю или плохо, но если бы не играл рядом с ней, это было бы гораздо хуже. Я стал таким благодаря ей, Равиковичу, Владимирову, Петренко и многим другим...

Впрочем, ты меня спросил о другом... Читатели ждут подробностей, однако я их разочарую: профессия интересует меня больше, чем личная жизнь... Мечтаю лишь об одном: чтобы Алиса стала преподавать, чтобы не ушла школа... Если в Москве это в большей степени может Табаков (один из немногих), то в Петербурге, кроме Фрейндлих, преподавать ремесло некому. По-моему нужно построить специальные, ну, я не знаю, хоромы, где Алиса могла бы передавать свой опыт будущим мастерам. Это ни в коем случае не должна быть фабрика или конвейер - вот как Страдивари делал скрипки из дерева, так и она может сделать из человека звучащего артиста.

- Мне приходилось видеть очень больших актеров, которые отчаянно завидовали своим, пусть даже и менее успешным, коллегам. Вы, мне кажется, напрочь лишены этого чувства. О ком из артистов могли бы сейчас сказать: "Я ими восхищаюсь, я в восторге, они гении!"?

- Сейчас? (Задумывается). Нет, вряд ли... Вот о Высоцком всегда так думал, потому что мне нравятся вожаки. Я завидовал ему, так сказать, белой завистью - черной не было. Я не схватил гитару, не начал писать песни, не стал хрипеть (сипит): "А теперь Горбатый! Я сказал, Горбатый!". Ты же помнишь: некоторые коллеги ни с того ни с сего перевоплотились в Высоцкого, и это было заметно.

Хороших артистов много, наверное, хотя нет: актеров много, артистов мало, и это нормально - много добра не бывает. Слава Богу, у нас в Петербурге на протяжении долгих лет хоть одна такая актриса, как Фрейндлих, есть. Это сколько же нужно перелопатить студентов, чтобы получить вторую?

- Поразительно, но и отец ее - народный артист Советского Союза Бруно Фрейндлих - был шикарным актером, и дочь так блистательна... А еще говорят, что на детях талантливых людей природа отдыхает...

- Бруно я очень хорошо знал: он был большим актером. Безусловно, эксклюзивный вариант - это прекрасно, но глупо, наверное, детям сидеть сложа руки и ничем не заниматься. Пускай пробуют, ошибаются...

"Вот думаю: когда уже мне придет время в камеру - смотрящего играть?"

- Сегодня в России снимают огромное количество художественных фильмов, но большинство из них о бандитах и ментах. Каково вам, актеру старой школы, снимавшемуся в классических лентах, на это смотреть?

- Спокойно я на это смотрю - а что толку ругаться? Они ведь зарабатывают деньги, поэтому делают то, что покупается. К этому нужно относиться с пониманием: либо переждать, либо не участвовать. Я зачастую выбираю второе, потому что бывает стыдно, неинтересно. Один довольно популярный артист мне сказал: "Пригласили сниматься в 128-серийном "мыле", и я согласился. Знаешь, почему? Никто не будет смотреть". (Смеется). Действительно, столько серий невозможно осилить физически. А вот когда я смотрю фильмы с Аль Пачино, не могу оторваться... Да, он играет бандитов, но это не ради того, чтобы припугнуть пресытившуюся публику, - там совсем другое начало.

- А глубина какая!

- А психология! Я люблю все: от "Запаха женщины", где он играет слепого полковника, до "Крестного отца". Эти ленты уже сняты, как и картина "Однажды в Америке". Понимаешь, все "менты" сыграны, остальное - это подобие, соревнуются, кто жути нагонит больше. Почти все пытаются более-менее быть похожими на Марлона Брандо, а самое страшное... Вот обрати внимание: лучшие артисты страны заканчивают свою карьеру в роли паханов.

- Кирилл Лавров, например...

-...Гафт, Евстигнеев... Я вот думаю: когда уже мне придет время в камеру смотрящего играть, покрытого татуировками... Ну что остается? Да, есть Бортко. Одному нравится, что он берет такой материал, другому нет, что-то удачно, а что-то не очень, но снял же он все-таки "Собачье сердце", "Идиота"...

-...да и "Бандитский Петербург", по-моему, очень неплох...

- Согласен. И "Бригаду" нормально поставили. Есть талантливые люди, которые на довольно банальном материале могут выстроить то, что народу по душе, и не надо такого потока пугаться - со временем выкристаллизуется то, что останется надолго... Жаль только бедную внучку: она уже насмотрелась рекламы и знает все самые пошлые песни, которые слышит по телевидению. Когда в детской душе столько грязи намешено, это действительно чудовищно.

Я, например, не знал телевизора до семи лет - у нас его просто не было. Отец читал вслух Андерсена, Корнея Чуковского, по радио слушали "Угадайку"... Не утверждаю, что стал хорошим именно после этого, но душа была светлая, и во дворе мы играли в Александра Невского - было в нас какое-то чувство патриотизма.

Меня утешает лишь то, что дети как быстро все схватывают, так же быстро от этого и откажутся. Только не нужно их ругать. Год посмотрят и скажут: "Переключи на что-то другое"... Видимо, через это тоже нужно пройти, не бывает только гладкой дороги. Иногда забредешь в грязь, но надо перейти ручей, и перед тобой появится чудесное поле.

- Вы вспомнили о временах сложных, неоднозначных, но тогда все-таки была национальная идея. В чем вы видите ее сегодня?

- Она, по-моему, всегда одна: вера в Бога и глубокое, серьезное, искреннее стремление к пониманию его в себе. Общие идеи - вещь достаточно коммерческая и хитрая. Человек должен прийти к Богу, и если он этого не сделал, ничего в жизни так, наверное, и не поймет. Все остальное менялось тысячи раз. Вспомни Римскую империю. Ну кто ее мог разрушить? Лопнула! А гитлеровский рейх? Такая махина, куда там! Вжик - и словно в помине не было.

- Советский Союз...

-...глыба! Вжик - и нет его больше. И Англии, и Америки рано или поздно не будет, появятся новые люди разного цвета, но все они будут стремиться к одному: понять, зачем пришли в этот мир, откуда, куда? Толстой об этом всю жизнь думал, Гоголь... Вот, кстати, еще один интересный момент. Гоголь писал, писал - не получилось, и тогда он рукопись сжег.

- А Толстой сколько раз романы свои переписывал!

- У нас же любое произведение тут же тащат на публику: "Смотрите, товарищи, это лучшее!". Художник перестал выбирать, главное - поскорее выдать продукт... "Битлз" себе такого не позволяли: если не получалась песня - ее отправляли в корзину. Это, по-моему, очень важно - относиться к зрителю с уважением.

- Нынешний художник нищ - может, поэтому он так поступает?

- А человек искусства обязан быть нищим! Моцарт, между прочим, никогда не был миллиардером. Нет, если творец думает о том, сколько получит за ту или иную работу, это не художник, а ремесленник (хотя ремесло - тоже великая штука). Можешь поверить: когда я пришел в театр, зарабатывал 75 рублей, но при этом никогда о деньгах не думал. Отец, ведущий актер Театра Комиссаржевской, до самой смерти получал 150 рэ в месяц, но были другие ценности. Симонов, Черкасов, Толубеев, Раневская - все это были нищие люди, однако в искусстве они...

-...исполины!

-...мощные столпы. И Райкин не имел денег, и машин тогда ни у кого из артистов не было, но мы же не говорим: "Как хорошо жилось!", не мечтаем к этому состоянию вернуться. Стало быть, добились того, чего хотели. Сейчас можно иметь огромное количество денег, у нас есть свобода, любая валюта, "бентли" по Киеву бегают, женщины стали красивее, потому что у них бижутерии масса. Значит, много хорошего появилось, а от грязи будем постепенно избавляться.

- Михаил Сергеевич, в свое время отец подарил вам отчество, которое в сочетании с именем стало после 85-го года знаковым. У вас были какие-то забавные ситуации, с этим связанные?

- Ну разве что прекрасный питерский актер Игорь Олегович Горбачев (царствие ему небесное!) в шутку предложил купить у меня отчество. Н-да (улыбается), повезло Горбачеву - до сих пор при произнесении моего имени и отчества и его вспоминают, но самое главное, что всякий раз, когда звучит обращение: "Михаил Сергеевич", говорят не только обо мне, но и о моем отце. Естественно, сына я назвал в его честь. Так было, есть и будет: надо помнить своих предков.

- По традиции на прощание наши гости-певцы обязательно что-то исполняют экспромтом...

- К сожалению, техника не шагнула так далеко, чтобы женщины получали удовольствие с газетных полос, и вообще, этот стон у нас песней зовется. Тем не менее я с удовольствием спою. Для вас, дорогие дамы, про свой старый сад.

В мой старый сад, ланфрен-ланфра,
Лети, моя голубка!
Там сны висят, ланфрен-ланфра,
На всех ветвях, голубка.

Ланфрен-ланфра, лан-тати-та,
Там свеж ручей, трава густа,
Постель из ландышей пуста,
Лети в мой сад, голубка!

Вот, голубки мои ненаглядные, летайте на здоровье к кому хотите, потому что постели для вас всегда чисты и сделаны из ландышей.