|
XLIV.Сила и ум (Продолжение)XLIV.СИЛА И УМ (Продолжение) Портос подошел к окну, взял один из железных прутьев обеими руками, потянул его к себе и согнул, как лук, так что оба конца вышли из своих гнезд, где они, скрепленные цементом, плотно сидели тридцать лет. — Вот, мой друг, — сказал д'Артаньян, — чего не мог бы сделать кардинал, несмотря на все свои дарования. — Выдернуть еще один? — спросил Портос. — Нет, одного вполне достаточно: теперь человек тут пройдет. Портос попробовал просунуть в отверстие свой торс, и это ему удалось. — Да, — сказал он. — Действительно, хорошее отверстие. Теперь просуньте туда руку, — сказал ему д'Артаньян. — Куда? — В это самое отверстие. — Зачем? — Вы это сейчас узнаете. Просуньте же. Портос повиновался, послушный, как солдат, и просунул руку сквозь решетку. — Отлично, — сказал д'Артаньян. — Значит, дело налаживается? — Чудесно, мой друг. — А теперь что делать? — Ничего. — Значит, все кончено? — Нет еще. — Мне все же хотелось бы понять, в чем дело, — заметил Портос. — Слушайте, друг мой, и вы поймете с двух слов. Как видите, дверь караулки отворяется. — Вижу. — Два солдата, которые будут сопровождать кардинала, пройдут через этот двор. — Они уже выходят. — Только бы они затворили дверь караулки. Отлично. Они ее затворили. — А дальше что? — Тише. Они могут нас услышать. — Так я опять ничего не узнаю? — Нет, узнаете. По мере того как вы будете действовать, вы все поймете. — Все же я предпочел бы… — Зато это будет приятная неожиданность. — В самом деле… Вы правы, — сказал Портос. — Те… Портос замолчал и замер на месте. Действительно, два солдата направились к окну, потирая себе руки, так как на дворе стоял февраль и было холодно. В эту минуту дверь караулки отворилась, и кто-то позвал одного из солдат. Тот оставил своего товарища и возвратился в караулку. — Это не портит дела? — спросил Портос. — Нет, все идет отлично, — ответил д'Артаньян. — Теперь слушайте. Я подзову солдата и заведу с ним разговор, как сделал это вчера с одним из его товарищей, помните? — Да, только я не понял ни одного слова из того, что он говорил. — Он говорил с сильным акцентом. Но выслушайте внимательно все, что я вам скажу. Все дело в точности выполнения. — Отлично. Точное выполнение — это по моей части. — Я это знаю, черт возьми, и потому рассчитываю на вас. — В чем же дело? — Я подзову этого солдата и заговорю с ним. — Я это уже слышал. — Я повернусь влево, так что он окажется по правую руку от вас, когда встанет на скамью. — А если он не встанет? — Встанет, будьте покойны. В тот момент, когда он встанет на скамью, протяните вашу страшную руку в схватите его за горло. Потом приподымите его, как Товия поднял рыбу за жабры, и втащите в нашу комнату, стараясь прижимать его посильнее, чтобы он не крикнул. — Хорошо, — сказал Портос. — А если я задушу его? — Одним швейцарцем будет меньше. Но этого, надеюсь, не случится. Вы осторожно положите его здесь, мы свяжем его и, засунув в рот кляп, приищем где-нибудь для него местечко. Таким образом мы достанем для начала мундир и шпагу. — Чудесно! — сказал Портос, глядя на д'Артаньяна с глубочайшим восхищением. — Но одного мундира и одной шпаги мало для двоих. — Так что же? Ведь есть еще его товарищ… — Вы правы, — сказал Портос. — Итак, когда я кашляну, протяните руку, это будет сигналом. — Хорошо. Оба друга заняли назначенные места, так что Портос оказался совершенно скрыт от глаз солдата, проходившего в это время мимо окна. — Здравствуйте, приятель, — сказал д'Артаньян самым любезным и мягким тоном. — Допрый вечер, сутарь, — ответил солдат с ужасным акцентом. — Вам, кажется, не очень тепло? — спросил д'Артаньян. — Брр, — был ответ солдата. — Я думаю, стаканчик вина доставил бы вам удовольствие? — Стаканшик вина? Я пы от нефо не откасался. — Рыба клюет! Рыба клюет! — прошептал д'Артаньян Портосу. — Понимаю, — сказал Портос. — У меня здесь есть бутылочка вина, — продолжал д'Артаньян. — Путылочка? — Да. — Полная путылка? — Полная, и она — ваша, если вы согласны выпить ее за мое здоровье. — Э-э, — сказал солдат, приближаясь к окну, — я ошень пы хотел. — Так берите бутылку, мой друг, — сказал д'Артаньян. — С утофольстфием. Здесь, кашется, есть скамейка. — Да, словно нарочно для этого поставлена. Влезайте на нее… Так, отлично, друг мой. И д'Артаньян кашлянул. В ту же минуту Портос, быстрее молнии, протянул руку, словно железными тисками схватил солдата за горло, поднял его, втащил в отверстие, чуть не содрав с него кожу по дороге, и опустил его на пол у ног д'Артаньяна, который, дав солдату только вздохнуть, тотчас же заткнул ему рот своим шарфом и принялся раздевать его с ловкостью и быстротой человека, научившегося этому делу на поле битвы. Связав солдата по рукам и ногам, друзья засунули его в камин, где огонь был заранее потушен. — Вот мундир и шпага, — сказал Портос. — Я возьму их, — сказал д'Артаньян. — Если и вам нужны мундир и шпага, вы должны еще раз проделать то же. Да вот, кстати, и другой солдат уже вышел из караулки, направляясь к нам. — Мне кажется опасным дважды повторять один прием, — сказал Портос. Что раз удалось, второй раз, говорят, может сорваться. Если случится неудача, тогда все пропало. Лучше я сойду вниз, нападу на него незаметно, скручу и тогда уж притащу сюда. — Хорошо, — согласился д'Артаньян. — Будьте же наготове, — сказал Портос, — проскальзывая в оконное отверстие. Все произошло так, как ожидал Портос. Гигант притаился на пути солдата, схватил его за горло, заткнул ему рот, связал и, словно спеленатую мумию, просунул в отверстие окна, после чего сам последовал за ним. Второго узника раздели тем же манером, что и первого. Его уложили на кровать и привязали к ней ремнями. Так как кровать была из массивного дуба, а ремни двойные, то друзья наши могли быть за второго узника так же спокойны, как и за первого. — Отлично, — сказал д'Артаньян. — Лучшего желать нельзя. А теперь примерьте-ка мундир этого молодца. Сомневаюсь, чтобы он был вам впору. Но если он окажется слишком узок, не горюйте: вам довольно будет перевязи и шпаги, а главное, шляпы с красными перьями. К счастью, второй швейцарец был великаном, так что, хоть местами швы и затрещали, мундир отлично налез на Портоса. Несколько минут слышалось только шуршание сукна, пока Портос и д'Артаньян торопливо переодевались. — Готово, — сказали они в одно и то же время. — Ну, друзья, — обратились они к обоим солдатам, — с вами ничего дурного не случится, если вы хорошо будете себя вести, но попробуйте только шевельнуться, и вам конец. Солдаты лежали, совсем присмирев. Познакомившись с увесистым кулаком Портоса, они поняли, что шутить здесь не приходится. — А теперь, — сказал д'Артаньян, — вы, вероятно, желаете, Портос, понять все до конца? — Конечно. — Ну так вот, мы спустимся во двор. — Так. — Займем места этих двух молодцов. — Хорошо. — Станем прохаживаться взад и вперед. — Это будет неплохо, так как на дворе прохладно. — Через минуту камер-лакей вызовет солдат, как вчера и третьего дня. — Мы откликнемся. — Наоборот, мы не станем откликаться. — Как хотите. Я не настаиваю. — Итак, мы не станем откликаться, а только надвинем шляпы на глаза и отправимся эскортировать его преосвященство. — Куда же мы пойдем? — спросил Портос. — Куда пойдет кардинал — к Атосу. Вы думаете, он нам не обрадуется? — О! — воскликнул Портос. — Я понял! — Подождите ликовать, Портос. Честное слово, вы еще не все поняли, — сказал д'Артаньян насмешливо-самодовольным тоном. — Что же будет дальше? — Идите за мной, — ответил д'Артаньян. — Поживем — увидим. С этими словами д'Артаньян бесшумно спрыгнул через окно во двор. Портос последовал за ним, хотя с большим трудом и с меньшей ловкостью. У связанных солдат зуб на зуб не попадал от страха. Не успели д'Артаньян и Портос соскочить во двор, как одна из дверей отворилась, и камердинер крикнул: — Караульные! Дверь караулки тоже отворилась, и чей-то голос крикнул: — Ла Бргойер и дю Бертуа, идите! — Кажется, меня зовут Ла Брюйером, — заметил д'Артаньян. — А меня дю Бертуа, — сказал Портос. — Где вы? — спросил камердинер, который со свету он мог разглядеть в темноте наших героев. — Мы здесь, — сказал д'Артаньян; затем, обернувшись к Портосу, спросил: — Что вы на это скажете, дю Валлон? — Скажу, что если так будет и дальше, это премило! Оба новоявленных солдата важно последовали за камердинером, который отворил дверь прихожей, затем другую, которая, видимо, вела в приемную, и, указав на две табуретки, сказал: — Приказ будет совсем простой: вы должны пропустить только одну особу, слышите вы, никого больше. Повинуйтесь этой особе беспрекословно. А когда вернетесь, ждите, пока я отпущу вас. Камердинер был хорошо знаком д'Артаньяну: это был не кто иной, как Берну ин, который за последние полгода раз десять провожал его к кардиналу. Поэтому д'Артаньян вместо ответа пробормотал «ja» с превосходным немецким акцентом и без признака гасконского. Что касается Портоса, то д'Артаньян велел ему, если уж молчать станет невтерпеж, проговорить только пресловутое «tarteifle». Бернуин удалился, заперев за собой дверь. — Ого! — сказал Портос, услышав, как ключ повернулся в замке. Здесь, кажется, в обычае держать людей на запоре. Мы, видимо, променяли одну тюрьму на другую, теперь мы сидим в оранжерее. Не знаю, что выиграли мы от этого. — Портос, друг мой, оставьте ваши сомнения и не мешайте мне думать. — Думайте себе на здоровье, — ответил Портос, придя в дурное расположение духа оттого, что дело приняло совсем неожиданный оборот. — Мы прошли восемьдесят шагов, — шептал про себя д'Артаньян, — поднялись на шесть ступенек, и здесь, как сейчас сказал мой знаменитый друг дю Валлон, должен находиться этот другой, параллельный нашему павильон, который называется оранжерейным: граф де Ла Фер, по-видимому, где-то рядом. Только двери заперты. — Вот так затруднение! — сказал Портос. — Стоит только двинуть плечом… — Ради бога, Портос, мой друг, поберегите ваши руки для другого случая, если хотите, чтобы от них был толк. Разве вы не слышали, что сейчас сюда должен кто-то прийти? — Слышал. — Ну, так он сам и отопрет вам двери. — Но, мой дорогой, — возразил Портос, — если он узнает нас и поднимет крик, мы пропали: не хотите же вы, в самом деле, чтобы я прикончил эту духовную особу? Такие приемы годятся только с немцами или англичанами… — Упаси нас боже от этого! — сказал д'Артаньян. — Молодой король, пожалуй, и сказал бы нам спасибо, но королева не простила бы нам, а с ее чувствами мы должны считаться. Нет, у меня совсем другой план. Предоставьте мне действовать, и мы повеселимся. — Тем лучше, — сказал Портос, — мне уже хочется веселиться. — Тише, — сказал д'Артаньян. — Вот и он. Действительно, в смежной комнате послышались легкие шаги. Через минуту дверь заскрипела на петлях, и на пороге показался человек, закутанный в коричневый плащ, с низко надвинутой на лоб фетровой шляпой и о фонарем в руках. Портос прижался к стене, но, как ни старался, не МОР остаться незамеченным. Человек в плаще протянул ему фонарь со словами: — Зажгите лампу на потолке. Потом, обращаясь к д'Артаньяну, он сказал: — Вы знаете приказ? — Ja, — ответил гасконец, твердо решив ограничиться одним этим немецким словом. — Tedesco? — проговорил человек в плаще. — Va bene. И, подойдя к двери против той, через которую он вошел, он отпер ее и исчез, затворив дверь за собой. — А теперь, — сказал Постое, — что мы будем делать? — Теперь мы воспользуемся вашим плечом, если дверь эта окажется запертою. Всему свое время, друг Портос, и все на своем месте для тех, кто умеет ждать. Но сначала завалите чем-нибудь дверь, через которую мы вошли сюда; а после этого мы последуем за ним. Оба друга тотчас принялись за дело и забаррикадировали дверь мебелью, какая была в комнате. Войти в дверь теперь стало невозможно, тем более что она отворялась внутрь. — Так, — сказал д'Артаньян, — сейчас мы можем быть спокойны, что на нас не нападут с тыла. Вперед! |