Явившись к своим друзьям, д'Артаньян застал их всех вместе в одной комнате: Атос о чем-то размышлял; Портос покручивал усы; Арамис молился по прелестному небольшому молитвеннику в голубом бархатном переплете.
      - Черт возьми, господа! - сказал д'Артаньян. - Надеюсь, вам надо сообщить мне что-нибудь заслуживающее внимания, иначе, предупреждаю, я не прощу вам, что вы заставили меня прийти, не дав мне отдохнуть после нынешней ночи, после того, как я брал и разрушал бастион! Ах, как жаль, господа, что вас там не было! Жаркое было дело!
      - Мы попади в другое место, где было тоже не холодно, - ответил Портос, придавая своим усам неподражаемый изгиб.
      - Тсс! - вставил Атос.
      - Ого! - сказал д'Артаньян, догадываясь, почему мушкетер нахмурил брови. - По-видимому, у вас есть что-то еще.
      - Арамис, вы, кажется, третьего дня завтракали в кальвинистской харчевне у "Нечестивца"? - спросил Атос.
      - Да.
      - Каково там?
      - Я-то плохо поел: был постный день, а там подавали только скоромное.
      - Как! - удивился Атос. - В морской гавани и вдруг нет рыбы?
      - Они говорят, что дамба, которую сооружает господин кардинал, гонит всю рыбу в открытое море, - пояснил Арамис, снова принимаясь за свое благочестивое занятие.
      - Да я вас не об этом спрашивал, Арамис! Я вас спрашивал, вполне ли свободно вы себя там чувствовали и не потревожил ли вас кто-нибудь.
      - Кажется, там было не очень много докучливых посетителей... Да, в самом деле, для того, что вы намерены рассказать, Атос, "Нечестивец" нам подходит.
      - Так пойдемте к "Нечестивцу", - заключил Атос. - Здесь стены точно бумажные.
      Д'Артаньян, привыкший к образу действий своего друга и по одному его слову, жесту или знаку тотчас понимавший, что положение серьезно, взял Атоса под руку и вышел с ним, ни о чем больше не спрашивая. Портос и Арамис, дружески беседуя, последовали за ними.
      Дорогой они встретили Гримо. Атос сделал ему знак идти с ним; Гримо, по привычке, молча повиновался: бедняга дошел до того, что уже почти разучился говорить.
      Друзья пришли в харчевню. Было семь часов утра, и начинало уже светать. Они заказали завтрак и вошли в зал, где, как уверял хозяин, их никто не мог потревожить.
      К сожалению, время для тайного совещания было выбрано неудачно: только что пробили утреннюю зорю, и многие, желая стряхнуть с себя сон и согреться от утренней сырости, заглядывали в харчевню выпить мимоходом стакан вина. Драгуны, швейцарцы, гвардейцы, мушкетеры и кавалеристы быстро сменялись, что было весьма выгодно хозяину, но совершенно не соответствовало намерениям четырех друзей. Поэтому они очень хмуро отвечали на приветствия, тосты и шутки своих боевых товарищей.
      - Полно, господа! - сказал Атос. - Мы еще, чего доброго, поссоримся здесь с кем-нибудь, а нам это сейчас вовсе не кстати. Д'Артаньян, расскажите нам, как вы провели эту ночь, а про свою мы вам расскажем после.
      - В самом деле... - вмешался один кавалерист, слегка покачиваясь и держа в руке рюмку водки, которую он медленно смаковал, - в самом деле, вы сегодня ночью были в траншеях, господа гвардейцы, и, кажется, свели счеты с ларошельцами?
      Д'Артаньян посмотрел на Атоса, как бы спрашивая его, отвечать ли непрошеному собеседнику.
      - Ты разве не слышишь, что господин де Бюзиньи делает тебе честь в обращается к тебе? - спросил Атос. - Расскажи, что произошло сегодня ночью, раз эти господа желают узнать, как было дело.
      - Фы фсяли пастион? - спросил швейцарец, который пил ром из пивной кружки.
      - Да, сударь, - поклонившись, ответил д'Артаньян, - нам выпала эта честь. Мы даже подложили, как вы, быть может, слышали, под один из его углов бочонок пороху, и, когда порох взорвался, получилась изрядная брешь, да и вся остальная кладка - бастион-то ведь не новый - расшаталась.
      - А какой это бастион? - спросил драгун, державший насаженного на саблю гуся, которого он принес зажарить.
      - Бастион Сен-Жерве, - ответил д'Артаньян. - Под его прикрытием ларошельцы беспокоят наших землекопов.
      - Жаркое было дело.
      - Да, еще бы! Мы потеряли пять человек, а ларошельцы - девять или десять.
      - Шерт фосьми! - воскликнул швейцарец, который, несмотря на великолепный набор ругательств, существующий в немецком языке, усвоил привычку браниться по-французски.
      - Но, вероятно, они пошлют сегодня землекопную команду, чтобы привести бастион в исправность?
      - Да, вероятно, - подтвердил д'Артаньян.
      - Господа, предлагаю пари! - заявил Атос.
      - О та, пари! - подхватил швейцарец.
      - Какое пари? - полюбопытствовал кавалерист.
      - Погодите, - попросил драгун и положил свою саблю, как вертел, на два больших железных тагана, под которыми поддерживался огонь. - Я хочу тоже участвовать... Эй, горе-трактирщик, живо подставьте противень, чтобы не потерять ни капли жиру с этого драгоценного гуся!
      - Он праф, - сказал швейцарец, - гусини шир ошень фкусно с фареньем.
      - Вот так! - облегченно вздохнул драгун. - А теперь перейдем к нашему пари. Мы вас слушаем, господин Атос.
      - Да, что за пари? - осведомился кавалерист.
      - Так вот, господин де Бюзиньи, я держу с вами пари, - начал Атос, - что трое моих товарищей - господа Портос, Арамис и д'Артаньян - и я позавтракаем в бастионе Сен-Жерве и продержимся там ровно час, минута в минуту, как бы ни старался неприятель выбить нас оттуда.
      Портос и Арамис переглянулись: они начинали понимать, в чем дело.
      - Помилосердствуй, - шепнул д'Артаньян на ухо Атосу, - ведь нас убьют!
      - Нас еще вернее убьют, если мы не пойдем туда, - ответил Атос.
      - Честное слово, господа, вот это славное пари! - заговорил Портос, откидываясь на спинку стула и покручивая усы.
      - Да, и я его принимаю, - сказал де Бюзиньи. - Остается только уговориться о закладе.
      - Вас четверо, господа, и нас четверо. Обед на восемь человек, какой каждый пожелает, - предложил Атос. - Что вы на это скажете?
      - Превосходно! - заявил де Бюзиньи.
      - Отлично! - подтвердил драгун.
      - Идет! - согласился швейцарец.
      Четвертый участник, игравший во всей этой сцене немую роль, кивнул головой в знак согласия.
      - Ваш завтрак готов, господа, - доложил хозяин.
      - Так принесите его! - распорядился Атос.
      Хозяин повиновался. Атос подозвал Гримо, указал ему на большую корзину, валявшуюся в углу зала, и сделал такой жест, словно он заворачивал в салфетки принесенное жаркое.
      Гримо сразу понял, что речь идет о завтраке на лоне природы, взял корзину, уложил в нее кушанья, присоединил к ним бутылки и повесил корзину на руку.
      - Где же вы собираетесь завтракать? - спросил хозяин.
      - Не все ли равно? - ответил Атос. - Лишь бы вам заплатили за завтрак!
      И он величественным жестом бросил на стол два пистоля.
      - Прикажете дать вам сдачи, господин офицер? - спросил хозяин.
      - Нет. Прибавь только две бутылки шампанского, а остальное пойдет за салфетки.
      Дело оказалось не таким прибыльным, как трактирщик думал сначала, но он наверстал свое, всучив четырем участникам завтрака две бутылки анжуйского вина вместо шампанского.
      - Господин де Бюзиньи, - сказал Атос, - угодно вам поставить ваши часы по моим или прикажете мне поставить свои по вашим?
      - Отлично, милостивый государь! - ответил кавалерист, вынимая из кармана великолепные часы, украшенные алмазами. - Половина восьмого.
      - Семь часов тридцать пять минут, - сказал Атос, - будем знать, что мои часы на пять минут впереди ваших, милостивый государь.
      Отвесив поклон остолбеневшим посетителям трактира, четверо молодых людей направились к бастиону Сен-Жерве в сопровождении Гримо, который нес корзину, сам не зная, куда он идет, - он так привык беспрекословно повиноваться Атосу, что ему и в голову не приходило об этом спрашивать.
      Пока четыре друга шли по лагерю, они не обменялись ни единым словом; к тому же по пятам за ними следовали любопытные, которые, прослышав о заключенном пари, хотели посмотреть, как наши друзья выпутаются из этого положения. Но, как только они перешли за линию лагерных укреплений и очутились среди полей, д'Артаньян, бывший до сих пор в полном неведении, решил, что настало время попросить объяснений.
      - А теперь, любезный Атос, - начал он, - скажите мне, прошу вас, куда мы идем.
      - Как видите, - ответил Атос, - мы идем на бастион.
      - А что мы там будем делать?
      - Как вам известно, мы будем там завтракать.
      - А почему мы не позавтракали у "Нечестивца"?
      - Потому что нам надо поговорить об очень важных вещах, а в этой харчевне и пяти минут невозможно побеседовать из-за назойливых людей, которые то и дело приходят, уходят, раскланиваются, пристают с разговорами... Сюда, по крайней мере, - продолжал Атос, указывая на бастион, - никто не придет мешать нам.
      - По-моему, мы могли бы найти какое-нибудь укромное место среди дюн, на берегу моря... - заметил д'Артаньян, проявляя ту осмотрительность, которая так хорошо и естественно сочеталась в нем с беззаветной храбростью.
      - ...где все бы увидели, как мы разговариваем вчетвером, и через каких-нибудь четверть часа шпионы кардинала донесли бы ему, что мы держим совет.
      - Да, - подхватил Арамис, - Атос прав: "Animadvertuntur in desertis" (Их замечают в пустыне (лат.)).
      - Было бы неплохо забраться в пустыню, - вставил Портос, - но вся штука в том, чтобы найти ее.
      - Нет такой пустыни, где бы птица не могла пролететь над головой, где бы рыба не могла вынырнуть из воды, где бы кролик не мог выскочить из своей норки. А мне кажется, что и птицы, и рыбы, и кролики - все стали шпионами кардинала. Так лучше же продолжать начатое нами предприятие, отступиться от которого мы, впрочем, уже и не можем, не покрыв себя позором. Мы заключили пари, которое не могло быть преднамеренным, и я уверен, что никто не угадает его настоящей причины. Чтобы выиграть наше пари, мы продержимся час на бастионе. Либо нас атакуют, либо этого не случится. Если нас не атакуют, у нас будет достаточно времени поговорить, и никто нас не подслушает: ручаюсь, что стены этого бастиона не имеют ушей. А если нас атакуют, мы все-таки сумеем поговорить о наших делах, и к тому же, обороняясь, мы покроем себя славой. Вы сами видите, что, как ни поверни, все выходит в нашу пользу.
      - Да, - согласился д'Артаньян, - но нам не миновать пули.
      - Эх, мой милый, - возразил Атос, - вы отлично знаете: самые опасные пули не те, что посылает неприятель.
      - Но мне кажется, - вмешался Портос, - что для подобной экспедиции следовало бы захватить мушкеты.
      - Вы глупы, друг Портос: зачем обременять себя бесполезной ношей.
      - Когда я нахожусь лицом к лицу с неприятелем, мне не кажутся бесполезными исправный мушкет, дюжина патронов и пороховница.
      - Да разве вы не слышали, что сказал д'Артаньян?
      - А что сказал д'Артаньян?
      - Он сказал, что во время ночной атаки было убито девять-десять французов и столько же ларошельцев.
      - Что же дальше?
      - Их не успели ограбить, не так ли? Ведь у всех были в то время дела поважнее.
      - Так что же?
      - А то, что мы найдем там их мушкеты, пороховницы и патроны, и вместо четырех мушкетов и дюжины пуль у нас будет полтора десятка ружей и сотня выстрелов в запасе.
      - О Атос, поистине ты великий человек! - воскликнул Арамис.
      Портос наклонил голову в знак того, что он присоединяется к этому мнению.
      Одного только д'Артаньяна не убедили, по-видимому, доводы Атоса. Гримо, вероятно, разделял опасения юноши: видя, что все продолжают идти к бастиону, в чем он вначале сомневался, он дернул своего господина за полу.
      "Куда мы идем?" - сделал он вопрошающий жест.
      Атос указал ему на бастион.
      "Но нас там ухлопают", - продолжал все на том же языке жестов безмолвный Гримо.
      Атос возвел глаза и руки к небу.
      Гримо поставил корзину на землю и сел, отрицательно покачав головой. Атос вынул из-за пояса пистолет, посмотрел, хорошо ли он заряжен, взвел курок и приставил дуло к уху Гримо.
      Гримо живо вскочил на ноги.
      Атос знаком приказал ему взять корзину и идти вперед.
      Гримо повиновался.
      Единственное, что выиграл Гримо этой минутной пантомимой, - это то, что из арьергарда он перешел в авангард.
      Взобравшись на бастион, четыре друга обернулись.
      Более трехсот солдат всех видов оружия столпилось у заставы лагеря, а чуть поодаль от всех остальных можно было различить г-на де Бюзиньи, драгуна, швейцарца и четвертого участника пари.
      Атос снял шляпу, насадил ее на острие шпаги и помахал ею в воздухе.
      Зрители ответили на его приветствие поклонами, сопровождая это изъявление вежливости громкими возгласами "ура", долетевшими до наших смельчаков.
      После этого все четверо скрылись в бастионе, куда уже успел юркнуть Гримо.